Счастье — это теплый звездолет - Джеймс Типтри-младший

плотном воздухе приобрел форму шара. Все силы истрачены, прежней ясности нет.

— Два миллиона горячих дырок, — повторяет Бад, — и ни одной затычки. Могу делать все, что захочу, с кем захочу и когда захочу. Без всяких дерьмовых церемоний. — Он увеличивает темп. — И очередь на милю, и все умоляют… Дерутся между собой, царапаются… Любая прихоть короля Бадди… Желаю на завтрак манду с клубникой… Титьки горячие с маслом… И вафлю! Пускай пара телочек весь день взбитые сливки с хера слизывают… Я еще и конкурсы буду устраивать! Для старины Бадди теперь только самое лучшее… Тебе, корова, ничего не светит. — Он встряхивает голову Джуди. — Юные девчушки, тесные писюшки. Заставлю старых кошелок их разогревать, а сам буду любоваться…

Онанируя, он смотрит на член и слегка хмурится. В том закутке Лоримерова разума, где еще сохранились медицинские знания, рождается догадка: наркотик задерживает эякуляцию. Конечно, надо бы радоваться тому, что Бад так поглощен самим собой; откуда же берется этот смутный страх?

— Королем? Какое там, я буду для них богом, — бормочет Бад. — Статуй мне понаваяют… Елду мою высотой в милю, выше всех небоскребов… Священные яйца моего величества! Вместо икон им… Бадди Гейрр, последний хер на Земле. Ах, братцы, посмотрел бы на это старина Джордж! Парни узнают — обдрищутся от зависти! У-у-уйи-и-и! — Он еще пуще хмурится. — Не могли же они все исчезнуть. — Его взгляд рыщет, находит Лоримера. — Эй, док, должны же где-то остаться мужчины, как считаешь? Ну хотя бы двое-трое?

— Нет. — Лоример с усилием качает головой. — Вымерли. До последнего.

— Ни одной пары яиц?! — Бад сгибается, смотрит на свои тестикулы. — Да не может такого быть. Наверняка где-нибудь остались. Скажи, остались ведь? — Он вздергивает голову Джуди. — Говори, шалава!

— Нет, это правда, — отвечает она.

— На Земле нет мужчин, — вторит анди Кэй.

— Врете! — рычит Бад и наяривает быстрее, аж стучит кулаком по лобку. — Не могло не остаться мужчин, они обязательно где-нибудь есть… В горах прячутся, точно… Охотятся, живут дикарями… Мои одичавшие братья… Они есть, я знаю.

— Почему они должны быть? — спрашивает Джуди, которую Бад мотает вперед-назад.

— Почему? — Он не смотрит на женщину, неистово работая кулаком. — Спрашиваешь почему, сука безмозглая?! Потому что иначе ничто не в счет, вот почему… Должны быть мужчины, старые добрые жеребцы, хоть горстка… Бадди — старый добрый жеребец…

— Он что, сейчас сперму извергнет? — шепчет Конни.

— Похоже на то, — отвечает Лоример.

Или только хочет ответить. Зрелище представляет чисто медицинский интерес, внушает он себе. Совершенно нечего опасаться.

Что-то появляется у Джуди в руке. Пластиковый мешочек. Второй рукой она держит волосы, за которые дергает Бад. Должно быть, ей больно.

— Ух-х… ах-х… — мучительно пыхтит Бад. — Ну же! Ну… Твою мать… — И вдруг прижимает к низу своего живота женскую голову.

Лоример успевает заметить на лице Джуди изумление.

— Сука, тебе рот на что дан? Давай работай! Бери! Бери, соска, кому сказал?! Ух… Ух…

Вяло выстреливают светло-бежевые струйки. За крутящимися в воздухе жгутиками спермы тянется женская рука с пакетом.

— Гейрр!

Ошеломленный ревом, Лоример разворачивается и видит Дейва… нет, грозного майора Нормана Дэвиса. Он возвышается в проеме входа, раскинув руки, — удерживает позади Леди Блю и вторую Джуди.

— Гейрр! Я говорил, что на этом борту не будет нарушений дисциплины, и я не шутил. Сейчас же отпусти женщину!

Бад ведет себя так, будто не слышал приказа. Все же он слегка разводит ноги, Джуди ныряет между ними и плывет за последними комками спермы, собирая их в мешок.

— Эй, вы! Черт возьми, что тут происходит?!

Затягивается пауза. Наконец Лоример слышит собственный голос:

— Судя по всему, берется образец семенной жидкости.

— Лоример! Ты что, извращенец, вконец свихнулся? Отведи Гейрра в его ячейку.

Бад медленно кружится, принимает вертикальное положение:

— А, преподобный Лерой,115 — произносит он тусклым голосом.

— Гейрр, ты пьян! Иди к себе.

— Дейви, у меня для тебя новость, — говорит Бад с тем же равнодушием. — Ты же наверняка еще не в курсе, что мы теперь последние самцы Земли. Нас там дожидаются два миллиона щелок.

— Мне это известно! — отвечает взбешенный Дейв. — Пьяная свинья! Лоример, уведи отсюда мерзавца.

Но Лоример не испытывает ни малейшего желания шевелиться. Дейв своим ревом прогнал страх, и вся сцена погрузилась в диковинное, но как будто обнадеживающее состояние покоя.

— Да я уже все… — Бад плывет к Лоримеру и отрицательно мотает головой, отвечает каким-то своим мыслям: — Теперь уже ничто не в счет. Все кончено. Как же так, друзья? — Он сильно морщит лоб. — Старина Дейв… Он — мужчина, я с ним поделюсь. Старина док… Ты хоть и мозгляк, но все же не полное дерьмо, тебе тоже кое-что обломится… У нас будут владения, огромные угодья… Гонки можно устраивать, там же миллион исправных шикарных тачек. На охоту ездить… А еще найдем диких мужиков…

Анди, или Кэй, плывет к нему, вытирая кровь.

— Э нет! Не смей! — Бад с рычанием замахивается кулаком.

И тут Джуди резко хлопает по его трицепсу. Бад визжит, судорожно дергаются конечности. И вдруг буян успокаивается, безвольно дрейфует назад, на лице — безмятежность. Лоример выпускает задержавшийся в груди воздух и смотрит, как женщины осторожно распрямляют большое мужское тело. Джуди рывками высвобождает свои пижамные штаны, зацепившиеся за фасолевые стебли, а затем Бада проталкивают сквозь шпалеру. У Джуди кинокамера и мешок с образцом.

— В холодильник положу, динко? — обращается она к Конни, приблизившись.

Лоример не может смотреть на мешок. Конни кивает:

— Кэй, что с лицом?

— Вот это ощущение! — восклицает анди и улыбается распухшими губами. — Я физически чувствовал ярость! Хотелось ему врезать! У-у-уйи-и-и!

— Доставить этого человека в кают-компанию, — приказывает поравнявшимся с ним женщинам Дейв.

Он перемещается в солнечный свет над стеллажами с салатом. Леди Блю и Джуди Дакар остаются у стены. Лоример вспоминает, о чем хотел спросить:

— Дейв, ты правда знал?

Тот рассеянно глядит на него. Дейв погружен в свои мысли, он висит вертикально, в солнечных лучах светятся каштановая шевелюра и борода. Настоящий атлет. Лоримеру вспоминается отец, такой же субтильный и бледный, как он сам. От этого становится легче.

— Лоример, я с самого начала видел, что нас пытаются обмануть. А теперь эта женщина признала данный факт и тем самым помогла мне оценить весь масштаб трагедии.

Произносится это его воскресным голосом — низким, кротким. Женщины смотрят на Дейва с интересом.

— Сии заблудшие чада забыли Господа, их создавшего. Поколение за поколением они прозябают во мгле.

— Да вроде у них все в порядке, — слышит Лоример собственный голос.

Звучит довольно глупо.

— Не способны женщины ничем управлять. И тебе, Лоример, следовало бы